Результаты введения экспортных пошлин не заставят себя ждать

ЛИТЕР
   Подводя итоги мая, основным и наиболее значимым событием можно назвать попытки правительства согласовать отечественное налогообложение с мировым. По большей части это коснулось введения пошлин на различные виды сырья: нефть, металл и зерно. На пороге принятия нового Налогового кодекса эти действия выглядят вполне своевременными.

Однако радикально, как это было задумано, к этому вопросу, похоже, подойти так и не удалось. Большинство попыток ввести что-то новое завершились откатом к «доброму старому». А богатства страны в виде золота во всех его метафорических формах по-прежнему уходят из страны по заниженным ценам.

Черное золото

В конце апреля в интервью газете Financial Times заместитель министра финансов РК Даулет Ергожин, комментируя планируемые изменения в системе налогообложения в нефтяном секторе страны, заявил: «Если инвесторы хотят жить в старых временах, это может подойти им, но не подходит нам». Такое достаточно решительное высказывание сильно напугало Запад. Однако на поверку по многим инициативам правительство впоследствии было вынуждено уступить «любителям старины».
С 17 мая в нашей стране была введена первая экспортная пошлина на сырье – нефтяная. Ее размер составил 109,91 доллара за тонну для всех и 27,43 доллара за тонну для плательщиков рентного налога в частности. Причем ни та, ни другая величина не касаются тех недропользователей, которые работают по соглашениям о разделе продукции (СРП), и тех, у кого в контрактах предусмотрена стабильность по экспортным пошлинам.
Таким образом, порядка 38 казахстанских, по большей части мелких, нефтедобывающих компаний попали в списки на уплату пошлины. А две крупнейшие – «Тенгизшевройл» (месторождения Тенгиз и Королевское) и Karachaganak Petroleum – в силу вышеуказанных причин плательщиками пошлины не являются и при этом обеспечивают до 30 процентов экспорта. То есть избранные, в данном случае ТШО и Карачаганак, от повышения налогов фактически спаслись, хотя справедливости для все же хотелось бы некоего равноценного подхода.
Налог на добычу полезных ископаемых (НДПИ), введение которого предполагается в связи с принятием нового Налогового кодекса, опять же, скорее всего, обойдет стороной те же самые компании.
Зачем же в целом принятие таких стандартов налогообложения в Казахстане, когда рентный налог заменяется на экспортную таможенную пошлину, а роялти на НДПИ? По словам министра финансов Болата Жамишева, это заложено концепцией нового Налогового кодекса, основной задачей которого станет снижение налоговой нагрузки на перерабатывающий сектор и увеличение – на сырьевой. Таким образом, порядка трети доходов отечественных нефтяных компаний будет оседать в казне государства. Причем это довольно скромно. Во многих странах госбюджеты съедают 60–65 процентов суммы, вырученной от реализации «черного золота».
И все же даже эти относительно мизерные отчисления, которые впервые приняты у нас в Казахстане, недропользователей не устраивают. Пошлина в размере 109 долларов с тонны в Казахстане рассчитывалась по особой формуле от средней цены нефти на мировом рынке. По данным мониторинга, она составляет 92 доллара за баррель. Однако фактически, если принимать во внимание квартальную отчетность некоторых нефтяных компаний в этом году, выходит, что за рубеж она уходит по 74–82 доллара.
Такая схема потенциально позволяет многократно перепродавать экспортный продукт на внешних рынках и получать дополнительные сверхприбыли. А следовательно, уравнивание цен с мировыми посредством пошлин компаниям заведомо невыгодно. Ибо если к имеющимся 82 долларам за баррель добавить 14 долларов пошлины, получится цена, на 4 доллара превышающая «среднемировую».
Между тем казахстанская нефть хотя и считается слишком тяжелой как по содержанию серы, так и по плотности, на самом деле в качестве ничуть не уступает российской, а следовательно, может с ней соперничать и по цене. Согласно данным Platts, содержание серы в Urals (РФ) – 1,3 процента при плотности 31 градус; в нашей нефти после очистки остается всего 0,5–0,6 процента серы, а плотность лишь на треть превышает российскую. При этом российская нефть прекрасно торгуется на мировых рынках по цене 115–119 долларов за баррель даже с учетом пошлины (около 41 доллара за баррель, то есть себестоимость составляет примерно 74 доллара). Наша же почему-то уходит за рубеж с 10–20-процентной скидкой, имея преимущество в качестве и, соответственно, чисто теоретически, в цене.

Не все то золото

А вот с попыткой ввести таможенные пошлины на металлургическую продукцию правительство потерпело фиаско. До последнего правительство Казахстана настаивало на их необходимости. Однако противодействие со стороны меткомпаний все же пересилило.
Последние ссылались на то, что металлы в нашей стране добываются и перерабатываются с помощью оборудования, изношенного почти на 60 процентов. «Нужны инвестиции, нужна отдача», – говорили они. Кроме того, ссылались на возможность утраты рынков сбыта своей продукции в результате повышения цены за счет пошлин.
– Полагаем, что увеличение уровня налоговой нагрузки в разрезе отдельных секторов экономики следует рассматривать в рамках разработки нового Налогового кодекса, введения нового налога на недропользование, а не принятия дискриминационных мер в торговле в отношении казахстанского экспорта, – говорится в обращении предприятий-экспортеров.
И… уговорили. Правительство вроде бы отказалось от введения пошлин на экспорт металла, ограничившись НДПИ.
– Сейчас в новом Налоговом кодексе вводится НДПИ. И с тем, чтобы не было накладок на конечные товары, наверное, ограничимся этой нормой, – сказал председатель комитета торговли Министерства индустрии и торговли Айдар Казыбаев.
А применение одного лишь НДПИ для метпромышленности свидетельствует, что и экспортные и внутренние цены будут фактически равны. А в той же России казахстанский металл купят на порядок дороже, чем на местном рынке. Сами меткомпании двумя месяцами раньше утверждали, что местный рынок для них не ориентир, поскольку достаточного уровня сбыта здесь обеспечить не удается.
В то же время экспансия на российский рынок поставщиков металлопроката из различных стран, в том числе и из Казахстана, в прошлом, да и в этом году вновь спровоцирует демпинговые явления в этой стране. До проблем российских металлопроизводителей нам, конечно, как до Луны, однако в данном контексте хотелось бы подчеркнуть немного другую особенность казахстанского экспорта. Низкая цена – вот корень проблем, и не только в России.
Ценовая разница у казахстанских и российских компаний могла бы отразиться в бюджете приличными вливаниями. Однако этого не происходит. А значит, металл, как и нефть, вывозится за бугор по заниженным ценам. Отечественные компании пытаются наладить экспорт, найти постоянных партнеров и пользуются при этом самой грубой маркетинговой стратегией – демпингом на рынках сбыта. При этом ни в какую не желают от этой стратегии отказываться, склоняя при этом на свою сторону и власти Казахстана. Однако невведение пошлин может обернуться совершенно другой стороной, когда и овцы резаны, и волки голодны.

Золотые колосья

На примере зерна эта закономерность прослеживается прекрасно. Еще в прошлом году впервые прозвучала инициатива ввести экспортную тамо-женную пошлину на зерно. На фоне большого урожая и высокой цены на этот продукт на мировых рынках «хлеб» потек из страны рекой. В результате уже в апреле текущего года страна оказалась на грани дефицита главного продукта страны.
Осенью основной причиной для неприменения экспортных пошлин на зерно была боязнь потерять внешние рынки сбыта. Что мы имеем сейчас, когда, что называется, гром грянул? А пришлось экспорт запретить вовсе. То есть в ближайшие три месяца импортеры, предположительно, попросту отвыкнут от услуг Казахстана, заключат новые контракты, и рынок, вероятно, отвернется от нашей страны. Тогда как наша цена для них была наиболее выгодной: 250–280 долларов за тонну все же много выгоднее, чем 330–350 долларов на мировых рынках.
Между тем своевременно введенные пошлины позволили бы ограничить вывоз, а их ежеквартальное увеличение, в случае необходимости, позволило бы сохранить внутренний рынок в относительной безопасности.
Те же меры, но в классической интерпретации (запрет, квоты, административный ресурс) привели к тому, что хлеб в Алматы, к примеру, за последнюю декаду подорожал на 10 тенге. В остальных, даже зерносеющих, регионах он подорожал еще раньше. И обратной ценовой тенденции уже, судя по всему, не будет. То же касается и уже немного не относящихся к обсуждаемой теме нефтепродуктов, которые немного подорожали в начале мая, чуть-чуть стабилизировались, но в ближайшей перспективе подорожают еще.
Таким образом, неправильный государственный менеджмент и повальное соглашательство вновь больно ударят по карману простого казахстанца. А впоследствии следует ожидать и проблем с металлом и нефтью. Казахстанские экспортные цены на сырье по-прежнему остаются самыми низкими.

Алексей ХРАМКОВ, Алматы